|
|
|
Слепые и заблудшие
|
25 августа 2006 13:40
|
Автор: Persephone (persefone_il@yahoo.com)
Переводчик: Ки-чен (ki-chen@yandex.ru)
Бета: M.Slade
Фандом: Weiss Kreuz
Пейринг: Шульдих/Фарфарелло
Рейтинг: NC-17
Жанр: Romance
Summary: ...и маньяки любить умеют. (с) почти Карамзин
Disclaimer: Все права принадлежат не мне. У меня - только обязанности
Размещение: предупредите переводчика
Предупреждение: Очень прошу, прочитайте (кто не читал) сначала "Сомневающихся ангелов". Это - сиквел.
Разрешение на перевод и публикацию: запрос отправлен
Ничему тебя жизнь не учит, да?
Нет, не понимаю я тебя, просто не понимаю. Ну, посмотри на себя. Тебя пинают, а ты все равно приползаешь обратно, и не потому, что ничего не чувствуешь. Могут ведь и по-настоящему сделать больно, а ты все равно здесь.
Да и сам я... чего я только не делал, чтобы тебя отвадить, но ты только сильнее ко мне липнешь. Безумие - это понятно, и в мазохизме я кое-что смыслю, но инстинкт самосохранения у тебя что, тоже напрочь отшибло? Уж я и обзывал тебя по-всякому, и шрамы оставлял, и унижал, и насмехался надо всем, что для тебя свято... да, да, свято, и ты сам это знаешь, так что нечего тут мне лапшу на уши вешать. Кто из нас двоих телепат, а?
И все равно, ты опять за свое.
Я сажусь от тебя как можно дальше, чтобы не перемазаться в крови, я прячусь в темноте, но не слишком стараюсь. И ты меня замечаешь. Я вижу себя в твоем зрачке - крохотное искаженное золотистое отражение.
И ты говоришь:
- Дай мне ответ, Шульдих.
Х-ха!
- Как насчет того, чтобы сперва задать гребаный вопрос?
Пялишься на меня. Тебе это нравится, да, наглый ублюдок? Тут уж я точно пас. Все равно что играть в гляделки с удавом.
Закатываю глаза.
- Мы все - часть Его великого замысла, - тяну я гнусаво. - Теперь доволен?
Ты улыбаешься. Все зубы в крови, потому что пару минут назад ты пытался заглотить нож. У тебя рот изнутри весь в рубцах. Поразительная тупость. Мало того, что ты и так ни черта не чувствуешь, так еще хочешь лишить себя способности ощущать вкус пищи?
- Если Он столь велик, то почему не строит Свои планы так, чтобы при этом никто не страдал?
Отворачиваюсь, пожимая плечами.
- Он садист. Как и я.
Все еще чувствую на себе твой взгляд.
- Это не ответ. - Твой голос звучит ровно, как у той училки, что была у нас в третьем классе... как ее там, мисс Ты-Плохо-Стараешься. От него делается тошно, и этого достаточно, чтобы заставить меня продолжить нашу дурацкую игру.
Черт, разве я не говорил, что я садист?
- Потому что страдания идут тебе во благо.
Но тебя не унять:
- Разве Он не может творить добро, не причиняя боли? Почему Он с нами так поступает?
- Потому что мы дорожим только тем, что достается ценой усилий.
Я по-прежнему сижу, отвернувшись, но слышу каждое твое движение.
- Неправда. Совсем не обязательно.
Слышу, как ты опускаешься на колени, встаешь на четвереньки, и знаю, что будет дальше. Улыбаюсь - словно человек, только что застреливший жену, которую ненавидел двадцать шесть лет. Уж поверьте, я знаю, каково это. Оборачиваюсь, захожу тебе за спину. Ты совершенно обнажен, потому что когда в последний раз ты принялся резать себя в одежде, Наги щелкнул пальцами и сломал тебе две кости, за то, что ты добавил ему возни со стиркой и штопкой.
Ты помнишь наше соглашение и не поранил те части тела, которые меня интересуют. Мне доводилось, правда, не по своей воле, иметь дело и с некрофилией, и с тем видом садизма, где используют ножи, и я предпочел бы лишний раз не вспоминать об этом. Удивительно, но иногда ты бываешь довольно чутким.
Непростая штука - использовать телепатию для расслабления мышц, но, черт возьми, сложные задачки всегда были мне по душе, и это занимает меньше времени, чем готовить тебя вручную. Ты довольно глубоко порезал себе плечо минуту назад, так что крови для смазки у меня вдоволь.
Я возбудился еще в тот момент, когда заметил тебя в темноте, в своей комнате. Дам сто очков вперед любой собаке Павлова!
Я стягиваю штаны и замечаю:
- Хрен ты чем дорожишь. Посмотри на себя. Тебе было дано превосходно действующее тело, и как ты с ним обходишься? Режешь на куски и позволяешь трахать себя таким психам, как я. - Трусов я никогда не ношу, на фига они мне... Не успевают штаны упасть на пол, как я хватаю тебя одной рукой, свой член - другой, нацеливаюсь, - и вперед.
Стараюсь отдышаться и слышу твой голос:
- Я всего лишь орудие в Его руках. Если Он хотел, чтобы я был иным, почему же Сам не сделал меня таким?
Я рычу, потому что, бл*дь, ты весь такой горячий внутри, потом с трудом сглатываю.
- Заткнись. Все эти рассуждения... - Я выхожу, затем с силой вхожу в тебя опять, и не могу удержаться, чтобы не потереть большим пальцем этот шрамик у тебя над бедром - нет, не этот, вон тот. - ...ни к чему не приведут. «Почему Он не то, почему Он не это...» Ты просто... - Толчок. - Долбаный... - Толчок. - Мазохист... - Толчок, еще толчок, ох, е*аный боже.
Господи, как мне нравится твой голос, такой грубый, осипший, он так меня заводит, когда ты начинаешь:
- Я ничто, я орудие, я - твой. Твой... прошу... - И тут мое наслаждение передается тебе в мозг, и ты хрипишь... ты бы орал во всю глотку, если бы давно не сорвал себе связки.
Наконец, я отпускаю тебя и иду в ванную за полотенцем. Наги и Брэд давно спят, но мне плевать. Им не впервой делать вид, будто ничего не случилось, даже когда я касаюсь их мыслей. Приведя себя в порядок, захватываю еще одно полотенце и возвращаюсь в комнату. Бросаю его тебе со словами:
- Давай, подымайся. Завтра с утра первым делом будешь мыть у меня полы.
Хмыканье.
- Когда это ты с утра просыпался?
- Значит, после полудня. Я разве не велел тебе встать?
Но ты не встаешь. Никогда не встаешь, да я этого и не жду. Подползаешь ко мне и сворачиваешься клубочком у ног. Я слегка пинаю тебя, чтобы усесться самому, и вздыхаю, когда ты кладешь мне голову на колени и обнимаешь за бедра. Глажу тебя по волосам.
- Черт, ну и что мне с тобой делать?
- Используй меня. Дай мне цель.
Никто не знает мазохистов лучше, чем я, а твой мозг для меня - открытая книга. То, чем ты страдаешь, - это не мазохизм. По крайней мере, не в обычном виде. Мазохизм замешан на сексе, а ты не можешь трахаться ни с кем, кроме меня, и не только потому, что в уставе нашей команды есть пункт: «Фарфарелло не может трахаться ни с кем, кроме Шульдиха», но и потому что... какой смысл, ведь ты все равно ничего не чувствуешь. И еще - тебя не заводит жестокость. То есть, эмоционально - да. Сексуально - нет.
На самом деле ты - теолог, и весьма неплохой, особенно если бы избавился от своего нытья: «Ну почему все так устроено?..» Беда в том, что на этом нытье ты зациклен, как будто застрял в каком-то ментальном лифте, и без конца носишься вверх-вниз, вверх-вниз. Ты ненавидишь Бога, ты любишь Бога, ты мечтаешь, чтобы Бог, наконец, решился и убил тебя. Может, сексом ты и занимаешься только со мной, но вот настоящей близости, кроме Бога, у тебя ни с кем не было и не будет.
Я не ахти какой дока в христианстве, но у меня есть смутное ощущение, что ревность к Богу - это вроде бы смертный грех.
Ты уже спишь. Убивать, как заведенный, ты можешь сутками напролет, но секс вырубает тебя напрочь. Еще немного, и я бы решил, что ты мне доверяешь, несчастный придурок.
Легонько целую тебя в макушку. Никогда бы этого не сделал, пока ты бодрствуешь, потому что ты не дурак и видишь меня насквозь. Ты бы решил, что я делаю все это только ради бесплатного секса, и потому что мне нравится строить из себя Господа Бога. Ты бы решил, что если я и выказываю какую-то нежность, то лишь ради того, чтобы еще больше тебя смутить и над тобой посмеяться. Плевать, что ты тысячу раз спасал мне жизнь, а я - тебе, плевать, что передо мной ты делаешься таким беззащитным, что у меня сердце ноет от страха за тебя, плевать, что секс со всеми, кроме тебя, теперь кажется унылым, механическим и таким скучным, что даже телепатия не спасает.
Плевать, что я всегда делаю то, о чем ты меня просишь, даже когда - черт, и это не просто избитая фраза! - мне от этого больнее, чем тебе самому.
Я убийца, садист и вообще полный ублюдок, и горжусь этим. По сравнению со мной, ты просто чертов святой. Я тебе не священник, не твоя долбаная мать-монашка, и, как бы мне этого ни хотелось, я тебе не Господь Бог. На такое я не подписывался. Ты меня знаешь, и уверен, что я откажусь от нашего договора, как только он перестанет меня устраивать.
Похоже, ты не так уж хорошо меня знаешь, в конечном счете.
|
| |
| |
|
|
|
Фотографии